История с кладбищем - Страница 4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Незнакомец тихо, как туман, подплыл ближе и стал из тени наблюдать за тем, как развиваются события.

Речь держал Иосия Уордингтон.

— Дражайшая! — обратился он к миссис Оуэнс. — Ваше упрямство весьма… Бог мой, неужели вы сами не видите, какая это нелепица?

— Нет, — ответила миссис Оуэнс, — не вижу.

Она сидела на земле, скрестив ноги, а живой ребенок спал у нее на коленях. Женщина придерживала его голову призрачными руками.

— Прошу прощения, ваша честь, — вмешался стоявший рядом мистер Оуэнс, — миссис Оуэнс хотела сказать, что она не видит никакой нелепости. Она видит в этом свой долг.

Когда-то мистер Оуэнс имел дело с Иосией Уордингтоном во плоти: тот заказал ему несколько изысканных предметов мебели в свою усадьбу под Инглшемом. С тех пор Оуэнс относился к баронету с большим почтением.

— Долг? — Иосия Уордингтон замотал головой, словно стряхивая прилипшую паутину. — Ваш долг, мэм, перед кладбищем и сим сообществом бестелесных духов, призраков и тому подобных существ — как можно скорее отправить это создание в его естественную среду обитания, которая находится совсем в другом месте.

— Мальчика мне отдала его мама, — отрезала миссис Оуэнс.

— Дражайшая моя…

— Никакая я вам не дражайшая! — Миссис Оуэнс вскочила. — По правде говоря, сама не понимаю, зачем я тут болтаю со всякими старыми скудоумными пустобрехами, когда мальчик вот-вот проснется… И где мне, по-вашему, найти для него еду на кладбище?

— Вот именно, — сухо вставил Гай Помпей. — Как его кормить? Как о нем заботиться?

Миссис Оуэнс сверкнула глазами.

— Я позабочусь о нем не хуже его собственной матери! Она отдала его мне. Смотрите: я его касаюсь, видите? Я его держу.

— Ох, Бетси, будь благоразумна! — сказала матушка Хоррор, хрупкая старушонка в огромном капоре и салопе. В них она ходила при жизни, в них и легла в могилу. — Где мальчик будет жить?

— Здесь, — отвечала миссис Оуэнс. — Дадим ему почетное гражданство кладбища.

Губы матушки Хоррор сложились в крошечную O.

— Но… Боже милостивый…

— Почему бы и нет? Это не первый случай.

— Верно, — сказал Гай Помпей. — Но тот почетный гражданин — неживой.

Незнакомец понял, что, хочется ему того или нет, в разговор вступать придется. Он отделился от тени темным пятном.

— Неживой, — согласился он. — Тем не менее я понимаю, о чем ведет речь миссис Оуэнс.

— Понимаете, Сайлес? — переспросил Иосия Уордингтон.

— Да. К добру или нет — а я твердо убежден, что к добру, — миссис Оуэнс с супругом взяли этого ребенка под свою опеку. Однако, чтобы вырастить его, двух душ недостаточно. Нужна помощь всего кладбища.

— А как же еда и прочее?

— Я могу покидать кладбище, — ответил Сайлес. — И приносить еду.

— Вам-то хорошо говорить! — вставила матушка Хоррор. — Да только вы шмыг — туда, шнырь — сюда, и кто за вами уследит? Пропадете на неделю, и мальчишка погибнет.

— Вы мудрая женщина, — ответил Сайлес. — Теперь я вижу, почему ваше мнение так высоко ценят. — Он мог гипнотизировать лишь живых, но прекрасно знал, что лесть действует и на мертвых. — Что ж… Если мистер и миссис Оуэнс готовы стать его родителями, я буду его опекуном. Обещаю, что останусь здесь, а если мне понадобится покинуть кладбище, найду себе замену, чтобы ребенку приносили пищу и присматривали за ним. Для этих целей нетрудно использовать крипту часовни.

— Но… — возмутился Иосия Уордингтон. — Но… человечий ребенок! Живой ребенок. Как же… Как же, как же… Проклятье! У нас кладбище, а не ясли!

— Вы совершенно правы, — закивал Сайлес. — Очень верное замечание, сэр Иосия. Я бы и сам не смог выразиться лучше. И хотя бы по этой причине чрезвычайно важно, чтобы воспитание ребенка как можно меньше сказывалось на, извините за выражение, жизни покойных. — Он не спеша приблизился к миссис Оуэнс и посмотрел на ребенка, спавшего у нее на руках. — У него есть имя, миссис Оуэнс? — Сайлес вопросительно приподнял бровь.

— Если и есть, мать его мне не назвала.

— Что ж, старое имя в любом случае сослужило бы ему плохую службу. Там, за оградой, остались люди, которые хотят причинить ему вред. Так может, выберем новое?

Гай Помпей подошел ближе и рассмотрел ребенка.

— Что-то в нем есть от моего проконсула Марка. Можем назвать его Марком.

Иосия Уордингтон сказал:

— А мне он напоминает моего главного садовника Стеббинса. Впрочем, имя это я не стал бы рекомендовать. Стеббинс был склонен к неумеренности в выпивке.

— Нет, он вылитый мой племянник Гарри! — воскликнула матушка Хоррор.

Пока все обитатели кладбища не начали сравнивать младенца с давно забытыми друзьями и родными, миссис Оуэнс твердо вмешалась:

— Никто на него не похож. Никто!

— Так давайте так его и назовем, — сказал Сайлес. — Никто Оуэнс.

Тут, словно услышав свое новое имя, ребенок проснулся и распахнул глаза. Огляделся, увидел лица мертвых, туман и луну. Повернулся к Сайлесу и стал его спокойно и серьезно рассматривать.

— Что ж это за имя такое? «Никто»! — возмутилась матушка Хоррор.

— Его имя. Хорошее имя, — возразил Сайлес. — Которое поможет его защитить.

— Еще не хватало мне тут неприятностей! — заявил Иосия Уордингтон.

Ребенок посмотрел на него и вдруг — то ли потому, что проголодался, то ли устал, то ли просто заскучал по семье, родным и своему миру — скривил мордашку и расплакался.

— Унеси ребенка, — сказал Гай Помпей миссис Оуэнс. — Мы обсудим все без вас.

Миссис Оуэнс ждала у часовни. Больше сорока лет назад это здание, похожее на небольшую церквушку со шпилем, объявили историческим памятником. Но городской совет решил, что реставрация маленькой часовни на запущенном кладбище обойдется слишком дорого. На часовню повесили замок и стали ждать, пока она развалится сама собой. Стены и крышу заплело плющом, но в этом веке они падать явно не собирались.